В Южной Корее тоже есть политические репрессии. Зато в Северной нет оккупационных войск
Публицист Миронова: в Южной Корее есть люди, которые предпочли бы КНДР
В Южной Корее президент в ответ на обвинение его жены и приближенных во взяточничестве внезапно объявил военное положение и ограничил свободу СМИ и парламента. Самое время вспомнить, что эта страна десятки лет управлялась правой диктатурой. Там до сих пор проводят репрессии, выезд с Юга на Север запрещен, а контролирует Сеул американский военный контингент. Множество южных корейцев не хотят жить в капиталистическом раю и под чужим протекторатом, но их на Север не выпускают. Южная Корея — страна социального неравенства, рудиментарного феодализма и вечной борьбы кланов. Там есть корейцы, которые предпочли бы вариант КНДР: бедненько, чистенько, но без военной интервенции.
На чужих штыках
Представьте, что в 1919 году у нас, к примеру, смог удержать власть адмирал Колчак. Поддержанный интервентами, он сумел бы установить контроль над Россией. Вернее, скажем, над одной ее половиной — от Омска и восточнее.
На другой половине разместилось бы большевистское правительство. Которое тоже изначально поддерживалось бы другими оккупантами, но потом оккупационные войска с западной части страны вышли бы и большевики предложили бы восточным собратьям объединиться под общим флагом и прогнать оккупантов. Колчак не согласился бы, началась бы война.
Колчака, который пришел к власти на американских штыках, поддерживали бы силы десятков государств. Большевики, в свою очередь, обратились бы за помощью к своим союзникам. Повоевав и не сумев сломить друг друга, две части России разделились бы. На одной осталось бы коммунистическое правительство, на другой — правые.
Отличий было бы немного: там и там установилась бы диктатура. В обеих частях страны бушевали бы репрессии и разгул военно-патриотической агитации. Обе страны жили бы бедно. Отличие было бы лишь одно: Запад держится сам, а на Востоке присутствуют… американские, канадские и японские войска. И администрация подчиняется внешнему управлению. Все выборы так или иначе проходят под контролем американцев, а к власти приходят правые диктаторы.
Так две страны жили бы до 80-х, пока одна из них, благодаря финансовой политике, не совершила бы экономический рывок, в результате чего на Востоке появились бы крупные корпорации. Страна начала бы делать автомобили с компьютерами, ее элиты заработали бы огромные состояния. В это время Запад жил бы в условиях полной блокады, отставал, беднел…
Под своим сапогом или под чужим ботинком
Собственно, именно это происходит в обеих Кореях. Аналогия с Колчаком более чем уместна: именно так можно охарактеризовать установившуюся в Южной Корее власть. Как при Колчаке. Только оккупационные силы никуда не ушли, и они потом диктовали политику страны на долгие десятилетия вперед.
Сценарий подобный в России был бы более чем возможен. Точнее, скажем, предпосылки для этого имелись, а вот возможностей не было — народ не стерпел. К 1918 году, например, на Дальнем Востоке практически не было сил, которые сочувствовали бы большевикам. Регион оказывал им сопротивление.
К весне того года сложилась угроза отделения Дальнего Востока, который был не намерен подчиняться большевистской власти. Но тут на помощь антибольшевистским силам пришли интервенты. Хотя белогвардейцы в целом к идее внешней помощи относились плохо, отдельные генералы и сам Колчак ее принимали.
В итоге Дальний Восток, посмотрев на американцев с японцами вблизи, сам перешел на сторону большевиков. Крестьяне, попавшие в зону интервенции, в буквальном смысле стали слать большевистскому правительству воззвания о помощи и готовности сложить оружие, которое они поднимали против советской власти.
Так что сценарий разделения страны на два лагеря, один из которых управляется оккупационными силами, мы представить можем: у нас были к тому исторические предпосылки. Однако мы же на собственной истории убедились, что подобное стечение обстоятельств в России нереалистично. Люди имели шанс перейти под власть, поддержанную внешними силами, и отказались. Лучше в нищете, но сами. Лучше гнет своего кирзового сапога, чем пинки элегантного чужого ботинка. Мы, к несчастью, попадали в условия, когда приходилось выбирать. И выбрали.
Обе хуже?
К чему я так долго подвожу? В обеих Кореях сейчас следствие этого выбора. Очень часто на конфликт двух Корей смотрят как на противостояние двух идеологий: свободы с демократией и тоталитарного коммунизма.
На самом деле распад Кореи проходил при крайне слабых идеологических противоречиях. И к моменту, когда после Корейской войны установились границы, в идеологиях двух стран было мало различий.
Чучхе тогда еще в самостоятельное учение не оформилось. А подход к управлению на юге полуострова был куда кровожаднее, чем у Кима. Более того, первые годы правления Ким Ир Сена можно было бы охарактеризовать как военизированную диктатуру умеренного толка, в то время как в Южной Корее при поддержке американцев установилась диктатура правая.
Политические лагеря были там и там. Репрессии проходили в обеих Кореях и есть до сих пор.
Жертвами репрессий в Южной Корее стали от миллиона до двух с половиной миллионов человек. Там до сих пор сажают за книги чучхе или симпатии в адрес северных соседей. Поехать или бежать в КНДР южному корейцу нельзя — его не выпускают.
Голод был там и там, отличие в том, что КНДР в 90-е голодала всей страной, а в Южной Корее голод размазан на несколько десятилетий по наиболее бедным слоям населения. В 90-е был у них голод и в классическом смысле: страна оказалась перед лицом банкротства, экономику спасали, сдавая в счет погашения займа МВФ личное золото.
Бедности там тоже хватает. И она не такая, как у Кимов. Что такое бедность при социализме, мы с вами хорошо знаем: крыша над головой есть, вместо квартиры — барак или землянка, работа за трудодни или карточки, но есть. Жилье дают после стояния в очереди, зато бесплатно.
В самом Сеуле три четверти молодежи от 18 до 24 лет бедны, в целом по стране бедными считаются почти половина стариков. Это бедность, при которой нет жилья, не на что прожить в случае потери работы. Квартирка восемь квадратных метров, за которую нужно отдавать больше половины зарплаты, бедностью не считается.
Сегодня в Южной Корее бедным признается все больший процент среднего класса: жилье и транспорт съедают их доходы.
Итак, что мы имеем? Обе страны жили под диктатурой, в обеих высокая бедность, в обеих был голод, обе до сих пор проводят политические репрессии.
Экономический рывок и технологическое чудо, которым поразила мир Южная Корея, множество ее населения никак не касается: они живут в тесных квартирах и арендованных углах, с кредитами и отсутствием перспектив.
Корея в 1945 году была государством феодального строя в прямом смысле. Южная до сих пор сохранила элементы феодализма в организации общества и устройстве власти. Так, там по феодальному принципу распределяются такие блага, как карьера. В демократической Корее едва ли не юридически закреплено местничество: работа и карьера достаются человеку за место его семьи в общей иерархии и с учетом занимаемого этим человеком места внутри семьи.
Что такое местничество, наш человек может почитать обстоятельно, к примеру, в работах В. О. Ключевского о… Средневековой Руси.
Приведем пример: в Сеуле выпускник юридического колледжа идет устраиваться в правовой департамент мэрии. Он перечисляет достижения своей семьи, после чего его сажают на место, которое считается достойным для члена такой семьи. Карьерный рост для него возможен только в рамках достижений, которые были у семьи. Человек, чей отец смог дослужиться лишь до первого замглавы департамента, выше не прыгнет. Если его отец или брат были главой районной управы, он может смело дослуживаться до этой должности, при этом выше главы управы он никогда не скакнет, пока в семье жив тот отец или брат: младший не может занимать должность выше, чем старший.
Когда отец умирает, идет пересмотр карьеры. Причем у его сослуживцев тоже. Подчиненный из менее представительной семьи не может обойти начальника из семьи уважаемой, а у того карьера остановилась, потому что зажился или засиделся на своей должности отец либо дядя: выше старшего в семье прыгнуть нельзя.
Исключения есть, но их мало. В целом там обществ устроено так.
Битва феодальных кланов
Это нам кажется, что в Южной Корее только роботы, K-Pop и увлекательные дорамы. На самом деле там архаика, школьников можно наказывать ударами палки, а начальник имеет право ударить подчиненного.
Образование хорошее, но карьера только у избранных. Социальных лифтов нет. Высшее образование — не лифт, а надежда на выживание. Еще там кругом взяточничество. И все эти политические встряски постоянно идут из-за коррупции. Ловят и сажают коррупционеров не из-за низкой терпимости к взяткам, а по причине их повального распространения.
А в Северной Корее нет феодализма. Есть социальные лифты — через образование или воинскую службу. Есть минимальная гарантия жилья, работы. Да, могут гарантировать комнату в бараке с земляным полом. Но в Южной Корее ты еще должен за такую выплачивать кредит и жить под постоянным страхом потери работы, ведь новую без связей не найти.
Да, в КНДР много служат в армии и маршируют. А в Южной Корее работают по 70-90 часов в неделю. И за это получают право купить в ипотеку квартиру 10 квадратных метров.
В КНДР люди бедно и скромно одеты, у них дешевые китайские телефоны. Но не кредитные, а свои. В Пхеньяне плохо с транспортом, жители после работы стоят на остановках или ходят пешком два часа в день. А в Сеуле они два часа давятся в метро, где их запихивают в вагоны специальные сотрудники в белых перчаткам — трамбовщики.
В Северной Корее тоже есть взяточничество и социальное расслоение. Но приобрести за взятки можно не так уж много. Ордер на квартиру, которую у тебя всегда смогут отобрать. Более современный телефон, который все равно не выходит в большой интернет. Что еще?
Наверное, как у нас при СССР: место в музыкальной школе в обход конкурса, право на покупку машины вне очереди… Немного. В образовании, культуре, спорте, госуправлении существует мощная селекция, основанная на истинной состязательности и шансе каждого добиться успеха через усердие, таланты и ум.
А в Южной Корее такого нет. Есть местничество, взятки и вечная борьба кланов.
Южнокорейскую демократию и конкурентную партийную систему можно рассматривать как противостояние кланов. Словно в Киргизии — один в один, там тоже всегда неожиданные выборы, импичменты, уличные протесты. О высокой политической культуре они не свидетельствуют.
Запад представляет самоочевидным превосходство южнокорейской конкурентной модели власти над северным авторитаризмом. Но так ли это хорошо, если страну постоянно сотрясают бои влиятельных семей и корпораций, поддерживаемых теми или иными иностранными силами?
О достоинстве
Для населения двух Корей их конфликт выглядит немного не так, как смотрим на него мы. Это не противостояние свободных, сытых и защищенных людей загнанным, голодным и бесправным. С одной стороны, там страна с огромным социальным расслоением, запредельным уровнем суицида, мощными рудиментами феодализма, высоким уровнем бедности и низкой мобильностью граждан, привязанных к своим городам ценами на недвижимость и кредитами.
С другой — страна, где почти все одинаково бедны, но не живут на улице. Где есть социальные лифты и нет феодальных практик. И, главное, где нет иностранных оккупационных войск и внешнего управления.
Что этот фактор во взаимоотношении двух Корей главный, я окончательно поняла лишь после 2022 года, когда сама почувствовала себя гражданином страны, на которую давят. Фактор достоинства, личного и гражданственного. Одни живут бедненько, чистенько и без чужих войск на своей земле. Другие чуть менее бедны, их грязь и разложение задрапированы красивыми декорациями, а за спинами — иностранные войска. Даже президента они выбирают с оглядкой на чужую власть: что скажет, одобрит ли?
Вероятно, множество северных корейцев тоже хотели бы насчитывать в телефоне тысячу наименований дорам и выписывать комиксы, попытать удачу в рыночной экономике и иметь возможность купить свою квартиру, пусть даже она будет 10 квадратных метров и придется расплачиваться всю жизнь. Существование таких корейцев в КНДР не новость.
Но у нас не принято говорить о том, что множество жителей Северной Кореи не побегут под протекторат США и не бросятся в пучину современной феодальной экономики, если открыть для них границы. Не все хотят жить при капитализме и согласны на внешнее управление.
И что совсем уж для современного западного человека (а мы в России все же западного воспитания люди) неожиданно, так это узнать, что и в Южной Корее не все корейцы остаются добровольно. Там есть прокоммунистическое подполье, есть профсоюзы, есть радикальные движения за объединение Корей, причем за объединение под северным или нейтральным флагом.
Их активисты сидят, их организации признаны незаконными, их лидеры объявлены сумасшедшими и не могут выехать в Северную Корею.
Таких людей в Корее Южной много. Они хотят избавления от американского военного контингента, полностью независимой экономической и внешней политики, хотят социальных лифтов и гарантий, хотят сглаживания неравенства.
Не всех северных корейцев Кимы удерживают в стране насильно. Не все южные счастливы жить в капиталистическом раю под американским военным ботинком. Это надо учитывать, когда вы читаете новости о Корее. Неважно, о какой.