09 декабря 2024 09:00

А дальше будет победа. Командиры «Вагнера» — об истории ЧВК, Родине и Пригожине

Командиры ЧВК «Вагнер» раскрыли секреты прошлого и рассказали о новой работе

Фото: Телеканал «360»

Когда говорят «музыканты», сразу становится ясно, о ком пойдет речь. Патриоты России, которые наводят леденящий ужас на врагов страны, «оркестранты» — все это о частной военной компании «Вагнер». Основатели легендарной ЧВК в интервью ведущему 360.ru Дмитрию Степанищеву рассказали, с чего начиналась их история, бывает ли легкой война и каким стал путь «вагнеровцев» после заключения контракта с Минобороны.

Дмитрий Степанищев: Мы собрали здесь основателей легендарного «оркестра» во главе с командиром прославленного первого штурмового отряда, Героем России, ЛНР и ДНР Ратибором (Александр Кузнецов — прим. ред.). Александр Сергеевич, начнем, наверное, с представления бойцов.

Александр Кузнецов (Ратибор): Это наши прославленные командиры. Начну с нашего мозга. Потому что начальник штаба бригады — мозг командира. Наш Маркс — глубоко уважаемый человек, который вместе с командиром бригады планировал операции на протяжении всех наших движений (экс-начальник штаба ЧВК «Вагнер» — прим. ред.).

Хочу также представить своего заместителя Радимира (кавалер орденов Мужества, командир дальнего направления легиона «Вагнер. Истра» — прим. ред.), с которым мы прошли не одно сражение вместе.

Командир 13-го отряда Русич, с которым также мы шли плечом к плечу (кавалер орденов Мужества, командир батальона легиона «Вагнер. Истра» ближнего направления — прим. ред.).

Кэп, герой России (командир дальнего направления легиона «Вагнер. Истра» — прим. ред.). Он оканчивал Коломенское артиллерийское училище, был командиром 2-го отряда.

Дмитрий Степанищев: Вы сказали сейчас о задачах. Какие стояли перед спецподразделением? Вы мне сказали за кадром, что историю ведете где-то с 2013 года.

Александр Кузнецов (Ратибор): Да, компания начала существование в 2013 году. Она называлась «Славянский корпус» и потом плавно переросла в ЧВК. Но название «Вагнер» уже было позже присвоено.

А 1 мая 2014 года был подписан документ в котором 11 человек — ребят, которые были кто командиром взвода, кто — отделения, — подписались под договором. Он является началом того кодекса, который потом, уже в процессе становления ЧВК «Вагнер», распространялся и разрастался.

Пункты, которые включили в первый договор, — не врать и не лукавить, всегда говорить как есть, решать вопросы коллективно, сухой закон (алкоголь, наркотики — это очень сильно все пресекалось и до самых последних дней существования нашей компании), обучать людей, подбирать коллектив и еще некоторые пункты.
Александр Кузнецов / Ратибор

Обязательства, которые стояли перед руководителями — это обеспечение вооружением, финансированием, обеспечение и гарантии для «двухсотых» и «трехсотых».

Дмитрий Степанищев: А какие гарантии для ребят, которые ранены?

Александр Кузнецов (Ратибор): На тот момент, да и вообще до конца существования компании руководство ЧВК очень сильно помогало ребятам, которые были «трехсотыми». У нас были «трехсотые» ампутанты, которые потеряли конечности во время боев. За этим очень строго следил руководитель. Ребятам выплачивали пенсию на то время. Этого не происходит уже как года полтора. Это было заложено началом того кодекса, о котором многие говорят сегодня. Кодекса ЧВК «Вагнер».

Дмитрий Степанищев: Но сегодня ЧВК «Вагнер» нет, но кодекс, я так понимаю, среди бойцов живет?

Александр Кузнецов (Ратибор): Живет, конечно, потому что ЧВК «Вагнер» — это огромная школа, которая многим дала реализоваться, открыть какие-то свои новые возможности, способности. Поэтому у нас многие ребята достигали профессионального уровня.

У нас практически каждый боец был универсален. Он мог стрелять с любого вида вооружения, ездить на любой военной технике — наверное, только на самолетах не летали. <…> А так и в инженерной подготовке все были мастерами, и в снайперском деле, и тяжелым вооружении.
Александр Кузнецов / Ратибор

То есть каждый был взаимозаменяем. Поэтому это и была уникальная структура ЧВК «Вагнер». Все были профессионалы во всем.

Дмитрий Степанищев: Какие задачи стояли перед ЧВК с самого начала? Они как-то менялись?

Александр Кузнецов (Ратибор): Работали мы в интересах России, выполняли все задачи в интересах России.

Начиналось это, так скажем, с первой украинской кампании в 2014 году. К сожалению, с нами сейчас нет Бори Зомби. Он был самым первым в этой кампании с Дмитрием Уткиным, нашим командиром.

Наверное, это был август или сентябрь, точно не помню уже, когда они освободили Луганский аэропорт, Хрящеватое. Это наши ребята, первая группа ЧВК, которая начинала эту победу на Донбассе.

После вывода их оттуда мы уже стали формироваться. Уже как раз приехал я, уже и Кэп был на то время в компании. И мы начинали готовиться уже ко второй командировке на Украину. И уже начали там работать плотно.

Дмитрий Степанищев: Впоследствии, я так понимаю, что побросало в целом по разным точкам, не только же Украина. Можем ли мы об этом говорить?

Александр Кузнецов (Ратибор): Здесь скрывать нечего, потому что ребята, которые прошли подразделение ЧВК, — абсолютно все герои.

Я потом акцентирую внимание на подразделения «К», которое у нас было. Парни, которые пришли с зон воевать на Донбасс.

После Украины мы стали готовиться, и убыли подразделения в Сирию, выполняли задачи Сирийской Арабской Республики. <…> Долго там шли к победе и, естественно, добились ее. Закончили освобождением Дейр-эз-Зора.

Ребята — тоже участники этих событий. Все прекрасно помнят, как это было тяжело, каким был противник. Пободаться с ним, конечно, пришлось долго.
Александр Кузнецов / Ратибор

Мое подразделение после Дейр-эз-Зора перевели на африканский континент. Я убыл в Судан. Потом у нас началась Центральноафриканская Республика. Туда у нас убыл Боря Зомби, остальные подразделения переехали, там боролись с «игиловцами»*. Дальше — штурм Триполи. Событий за эти 10 лет произошла просто масса.

Дмитрий Степанищев: Очень многие события из прошедших десяти лет отмечены государственными наградами. И очень долгое время, насколько я знаю, вам нельзя было их носить, демонстрировать. Сегодня есть возможность надеть на мундир, на китель. Можно немного рассказать о том, за что награды, если они не под грифом секретности, хотя бы в общих чертах, и какая из них для вас самая важная.

Радимир: Для меня все награды важны. Они достаются нам не просто так, по разным задачам — о которых мы можем говорить или о которых нельзя. Первую свою награду я получил в Ливии — орден Мужества.

Линии фронта как таковой у нас не было. Здания были, и на них рисовали, выстраивали свою линию фронта. Была задача взятия базы Ярмук. Когда-то эту базу строили русские: при взятии было четко видно, насколько качественно. Задачу, поставленную вышестоящим командованием, выполнили малыми силами, нахрапом, сходу.
Радимир
командир дальнего направления легиона «Вагнер. Истра»

Маркс: Радимир правильно сказал, что неважных наград нет, каждую помнишь. У меня награды были за сирийские Акербат, Дейр-эз-Зор, в Ливии — это Триполи, в ЦАР — за, скажем так, поддержание конституционного строя. Ну и за освобождение различных поселенных пунктов [на СВО].

Дмитрий Степанищев: Кэп, у вас — Герой России.

Кэп: Естественно, это самая ценная, высшая награда государства. Самая первая — наверное, орден Мужества в 2016 году за штурм Пальмиры. Тогда с группой примерно из 60 человек мы заняли высоту 9-3-9, что позволило в дальнейшем освободить город.

Потом был Дейр-эз-Зор, Триполи, ЦАР. Было достаточно много проведено мероприятий. <…> звезда Героя тоже в совокупности. Следующие два ордена Мужества были за Мали. Наградные писал командир, может быть, начальник штаба.

Дмитрий Степанищев: А у вас?

Русич: Наверное, за Триполи орден Мужества. Наверное, больше всего запомнилось, потому что там интересная работа была.

Мне дали 106-ю дивизию местных военных ливийцев. Из нее выделили батальон, танковую роту — я ими руководил. Они стояли у нас на правом фланге от отряда, двигались. Наверное, больше всего запомнилось.

Дмитрий Степанищев: Александр Сергеевич, у вас три Звезды [Героя] — России, ЛНР и ДНР. Можно чуть-чуть подробнее?

Александр Кузнецов (Ратибор): Звезду Героя России я получил за вторую Пальмиру. В первую Пальмиру мы как раз действовали двумя подразделениями — подразделение Кэпа было и второе, рота была штурмовая.

За первую Пальмиру я получил орден Мужества, а уже за вторую — Звезду Героя. Дальше все мои звезды за Донбасс, за освобождение ключевых населенных пунктов, которые дали в последующем создать плацдарм для наступления. Это Герой ЛНР и за освобождение Артемовска получил Героя ДНР.
Александр Кузнецов / Ратибор

Дмитрий Степанищев: Не могу не спросить, раз мы коснулись и Африки и текущих событий, где было сложнее?

Александр Кузнецов (Ратибор): Каждое место не давалось легко никогда. У нас не было такого, что мы где-то вышли на прогулку и на каком-то расслаблении как-то действовали. Нет, всегда действовали сосредоточенно. Постановка задач была четкая от командира. И сами еще, как говорится, дорабатывали своими подразделениями.

Везде было тяжело, нигде не было легко. С Сирией тяжело. ЦАР — там просто джунгли, свои особенности войны. Ливия, Триполи — мы первый раз тогда столкнулись с Bayraktar.
Александр Кузнецов / Ратибор

Но потом наши ребята — командир ПВО был Колдун у нас, — парни тоже уникальные, работали профессионально и наловчились сбивать эти Bayraktar. И на то время уничтожено было порядка 46 беспилотников, если не больше.

Радимир: Мы научились на чистом навыке. Благодаря этим навыкам командиры на Украине уже знали, как бороться с этим демоном с воздуха. И благодаря этому… — Везде тяжело.

Александр Кузнецов (Ратибор): Везде тяжело. Война не бывает легкой.

Дмитрий Степанищев: За последние почти три года мы привыкли, что вы всегда в балаклавах. Мы не давали имена, мы давали позывные. И иногда эти позывные придумывали на съемочной площадке, чтобы максимально обезопасить ребят. Сегодня сидите с открытыми лицами, за что вам отдельное спасибо. Но я знаю, что за вас назначена награда. Знаете ли вы, сколько? И как вообще себя чувствуете, когда узнаете о таких наградах?

Александр Кузнецов (Ратибор): Мы на своей земле, у себя дома. Не думаю, что кто-то из нас переживает. Мы все себя чувствуем уверенно. Нас не пугают какие-то подводные камни.

Есть такой сайт «Миротворец». Про нас и про многих сотрудников там написано очень много и гадостей, опять же про вознаграждение за наши головы.
Александр Кузнецов / Ратибор

Я как-то в одном интервью сказал: «Мне лицо прятать нечего, мы делаем правильное дело, работаем в интересах нашей страны, освобождаем свою землю Мы защищаем свой народ, поэтому нам бояться ничего».

Радимир: Балаклавы мы носили в основном для того, чтобы на наших близких это не отразилось. Мы-то уже понимаем, куда идем. <…> Раньше был кодекс, честь даже среди противников — немало об этом писали. В данный момент они (враги — прим. ред.) дальше пошли: начали действовать через родственников. Нам приходилось одевать балаклавы, чтобы не допустить таких вещей.

Дмитрий Степанищев: Я знаю, что по вам информации до сих пор нет, но вас в некоторых западных СМИ называют одним из самых опасных российских бойцов, который присутствовал в Африке.

Кэп: В компанию я пришел просто пулеметчиком. В ноябре 2014 года, 10 лет назад. С тех пор я только в штурмовых подразделениях. Насчет того, что говорят, не знаю. Может быть, у страха глаза велики.

Дмитрий Степанищев: Два важных вопроса — позволю вам самому выбрать, с которого начнем. Полтора года назад авиакатастрофа, гибель первого и девятого — это первая тема, которую хотелось бы обсудить. И вторая — подразделение «К». С чего начнем?

Александр Кузнецов (Ратибор): Давайте, наверное, с подразделения «К», потому что катастрофа — это уже после.

Дмитрий Степанищев: Подразделение «К». Как вообще появилась идея, как зародилась?

Александр Кузнецов (Ратибор): Идея зародилась у Евгения Викторовича [Пригожина], нашего руководителя, о создании подразделения ребят, которые отбывают наказание, с последующим помилованием за подвиги. А подвиги ими были сделаны немалые. Это все было у нас на глазах.

Хочу, опять же пользуясь случаем, здесь, в студии, сказать парням, нашим ребятам: у нас не было разделения — в «К» ты или нет. Мы были единым организмом, единой семьей и выполняли вместе поставленные государством задачи.

На одном из направлений было место, где «открытка» большая и практически невозможно было подойти к противнику. У них были забетонированные укрепрайоны. Ребята, шесть человек, которые к нам прибыли из колонии, ночью полностью сняли с себя все, что может греметь, оружие с собой не брали — только ножи. Ночью туда заползли <…> и просто вырезали всех укропов ножами.
Александр Кузнецов / Ратибор

Не каждый на такое способен: должен быть у тебя твердый стержень внутри и бесстрашие. Большое им спасибо. И таких подвигов было немало на всем протяжении нашего продвижения к победе.

Первые «кашники» у нас появились в моем подразделении. Было 50 человек. И через полгода у них контракт заканчивался, потом помилование, потом они могли продлевать дальше, если захотят. Кто не хочет — может ехать спокойно домой. Им гарантировали, что их не будет никто преследовать и все эти официальные вещи. Из 50 человек на тот момент, через полгода, у меня вернулись домой живыми и невредимыми 48.

Дмитрий Степанищев: А сколько вернулись, продлив контракт? Были такие?

Александр Кузнецов (Ратибор): Практически, наверное, 70% возвращались обратно. ЧВК настолько всех сплотила и, знаете, породнила, что ли. И вот он отбыл в командировке, воевал с парнями плечом к плечу, видел все эти все трудности, преодолевал вместе с ними. Он понимал, за что воюет, что делает.

И когда возвращались домой — семья ли там и дети, или кто-то несемейный — у них все равно в душе оставалось: «Как же я здесь, а мои парни — там». И они все возвращались. Практически все возвращались обратно. Им огромное спасибо всем, преклоняюсь перед их смелостью, мужеством, которые они проявили на войне.
Александр Кузнецов / Ратибор

Дмитрий Степанищев: Сегодня что происходит с этими подразделениями? Ведь ЧВК «Вагнер» больше нет. Сегодня как? Продолжается прием, им дают возможность?

Александр Кузнецов (Ратибор): Вы знаете, Истра — это одно из уникальных мест, которое дало возможность нашим парням, которые были в ЧВК «Вагнер», подписать контракт с Родиной, с Минобороны, пойти в различные подразделения.

Вот ребята — и Радимир, и Русич, и Кэп — подписали также контракт с Минобороны и продолжают находиться в строю и выполнять задачи государства и поставленные президентом.

Дмитрий Степанищев: Вторая тема — авиакатастрофа. <…> Насчет Африки — это одна тема, но на Донбассе, на украинском фронте, «Вагнеры» пошумели. Вашу музыку слушала вся страна. И, конечно, новость про авиакатастрофу была шоковой. Что было? Говорят, собрали совет командиров. Это были те, кто подписывал [документ] в 2014 году или вообще командиры в целом, кто относился к командирскому составу?

Александр Кузнецов (Ратибор): Естественно, для всех, для всего состава ЧВК «Вагнер», для многих граждан в стране, конечно, это новость о гибели нашего руководителя, командира была шоковой.

Но я сразу хочу развеять миф о совете командиров. У нас такого понятия реально не было. У нас всегда было все по-военному, поэтому и частная военная компания. И соблюдались все правила, как и в Министерстве обороны.

Опять же, порядок и ведение документации. Может, где-то ее было меньше. Не на каждый шаг мы делали какие-то приказы. Была упрощена бюрократия. Всегда было единоначалие. И у нас проводили совещания, на которых ставили задачи каждому командиру подразделения на предстоящие боевые действия.
Александр Кузнецов / Ратибор

Не помню, чтобы после авиакатастрофы что-то проводили. Может быть, как-то кулуарно кто-то приехал и разговаривал о чем-то.

На тот момент я уже приземлился в Мали и как раз встретился там с Кэпом. Он был старшим направления. Естественно, мы очень долго сидели, разговаривали, как так могло произойти. Может быть, все-таки это миф. Миф развеялся — действительно командир и руководитель погибли.

Дмитрий Степанищев: Получается, после всех событий ЧВК «Вагнер» влилась полностью в Минобороны? Просто, чтобы понять: когда мы говорим о каком-то объединении, явлении — это всегда про людей.

Александр Кузнецов (Ратибор): Командир и руководитель — это были глыбы и огромный флагман, за которым они сплотили вокруг себя нас. И опять же, каждый командир уникален. И за ним тоже шли люди.

Когда пропал наш флагман, у нас не было желания работать под чьим-то другим руководством, потому что никто бы так не сделал эту уникальную структуру, как было сделано это Евгением Викторовичем Пригожиным и Дмитрием Уткиным, нашим командиром.
Александр Кузнецов / Ратибор

Поэтому многие парни, бойцы, особенно старый состав, начальный, — в принципе, можно и по пальцам пересчитать тех, кто у истоков стоял: Боня, начальник разведки самый первый, кто с Уткиным еще в 2013 году начал в «Славянском корпусе»; Боря Зомби, Лебедь, Бес, — конечно же, по чьим-то другим руководством работать уже так не смогли бы.

Поэтому многие, конечно, начали уходить, переводиться, подписывать контракт с Минобороны. Основная масса наших ребят сейчас во многих подразделениях ВДВ, в пехотных подразделениях — дивизиях, в бригадах — на фронте, продолжают выполнять задачи.

ЧВК «Вагнер» не существует как подразделения. Но у всех пройдена эта школа, и у всех это здесь, внутри, в сердце, хранится. Это память о тех событиях, когда мы были единым коллективом. Не можешь ты себя назвать ЧВК «Вагнер», если ты не «Вагнер».
Александр Кузнецов / Ратибор

Это в душе у всех, это каждый. Мы с Радимиром разговаривали, когда ему задали вопрос, что такое «Вагнер». «Вагнер» — это мы, это любой боец.

Русич: Ратибор правильно говорит. Сама компания — именно ЧВК «Вагнер» — имела несколько составляющих. Первое — это руководитель, командир. Вот. И второе — это люди. Те люди, которые приходили изначально, в 2013–2016 годы, и оставались все это время в строю.

И именно две этих составляющих и формировали то мировоззрение, ту структуру, которая называется «Вагнер». Если нет руководителя и командира, остались люди, которые впитали восприятие мира, сами правила жизни.

Александр Кузнецов (Ратибор): Они получили уникальное воспитание. Я зачитывал — и алкоголь, и наркотики исключить, никакого вранья, мародерства. Это все соблюдалось и действовало очень строго и четко.

Сейчас, когда ребята, которые у нас выполняют боевые задачи на СВО, приходят в подразделения и бойцы узнают, что они из «Вагнера», у парней дух появляется. Они знают: вот этот человек заднюю никогда не даст, а будет идти вперед. Так было в «Вагнере».

Дмитрий Степанищев: Они стали такими точками кристаллизации сил вокруг себя?

Александр Кузнецов (Ратибор): Да. И у нас такого не было. У нас, если была поставлена задача, кровь из носу ее выполняли именно стержнем, мужеством, героизмом каждого бойца. Никто заднюю не включал. Я могу сказать за свое подразделение — у меня вообще такого не было.

Я с бойцами всегда ходил в бой вместе. Поэтому все это видел своими глазами. Они видели меня, я — их, поле боя. И видел противника. Вот так мы воевали.
Александр Кузнецов / Ратибор

Дмитрий Степанищев: Когда мы говорим про «Вагнер», сколько людей сегодня и было за эти 10 лет. Началось все с небольшого подразделения и за 10 лет стало действительно отдельной волной, миром. Сколько вас было?

Маркс: На момент гибели руководителей компании через нее прошло порядка 53 с небольшим тысяч человек. Это люди, которые получили жетон с момента основания компании. То есть это армейский корпус практически.

Дмитрий Степанищев: Сегодня точка притяжения — это Истра. Легион «Вагнер. Истра» — так называется подразделение сегодня?

Александр Кузнецов (Ратибор): Да, именно так и называется. Еще раз повторю, что Истра уникальна тем, что дала возможность ребятам подписать контракт с Минобороны, с Родиной. У них все равно в душе «Вагнер». И сейчас они все уходят по разным направлениям: кто-то — в африканский корпус, кто-то — на СВО.

Русич сейчас — командир батальона на СВО и делает свои уже первые результаты. Когда узнали, что он пришел, подписал контракт с Минобороны, пошла куча звонков. Ребята, кто его знает, Радимира, Кэпа, уже стекаются и готовы, потому что знают их как боевых командиров, грамотных, поэтому им с ними проще, и они уверены в них.

Дмитрий Степанищев: Что дальше?

Александр Кузнецов (Ратибор): А дальше победа будет.

Радимир: Задач очень много. Закончится СВО, не закончится Украина. СВО по-любому закончится. В любом случае, мы ее приведем к такому знаменателю, который нам выгоден.

Мы никогда не разделяли себя. Мы были ЧВК «Вагнер», но мы всегда были патриотами своей страны. Мы выполняли задачи. Эти командиры сидят молчат, скромные чересчур — им много есть о чем рассказать. Но они этого говорить не будут. И я не говорю, что буду рассказывать.

Я всего лишь хочу сказать, что СВО, Африка, где мы сейчас находимся, наша страна, где наш флаг — это зеркало все. Разделять можно, смотреть где сложнее — тоже. Но Ратибор правильно сказал: все зависит от подготовки, оттуда будет сложность. А где сложнее — там или здесь? Кровь течет везде. Она одного цвета.
Радимир

Мы долго не виделись с некоторыми ребятами. <…> Но, знаете, «Вагнер» — это сила. Но это сила нашей страны. Знайте это, помните и никогда не сомневайтесь.

А то, что мы заключили контракт — мы все офицеры, <…> окончили военные училища. Дело не в погонах, дело в огне. А огня у нас хватает. И у наших ребят огня хватает. И люди будут идти. А благодаря Истре их принимают. А все остальное мы будем делать, стараться.

Александр Кузнецов (Ратибор): Пользуясь эфиром, хотим сказать нашим ребятам, которые, может быть, и не знают о наборе, не слышали, а благодаря вашей передаче нас увидят.

Мы всех приглашаем, естественно, присоединиться к нам, присоединиться к правильному делу, которое делаем, подписывать контракт с Минобороны, вставать в наши стройные ряды и выполнять задачи государства дальше.

*«Исламское государство» (ИГ) — террористическая группировка, запрещенная в России.

А дальше будет победа. Командиры «Вагнера» — об истории ЧВК, Родине и Пригожине

«Спасать вообще нечего». Избитая бывшим сожителем жительница Сочи потеряла глаз

Восточный гороскоп на 2025 год. Каким знакам особенно повезет?

Девушки назвали 10 признаков «средненькой» внешности. Что это за тренд и что с ним не так

Ликсутов: в ОЭЗ «Технополис Москва» начали подготовку к Новому году

Профессия — военкор. Какими Россия запомнила погибших в зоне СВО журналистов

Предновогодний террор. Почему поджоги банков и ТЦ в России приобрели массовый характер